Далеко-далеко, в неведомых, чудесных краях широко и привольно раскинулось царство могущественной волшебницы Фантазии. Владения этой прекрасной царицы были разбросаны на бесчисленных небольших островках, а вокруг них вечно плескались и играли морские волны. Всё находящееся в царстве Фантазии было необычайно и удивительно чудесно.
Когда, сидя на своей золотой колеснице, она быстро неслась по воздуху, взмахивая своим волшебным жезлом, всё мгновенно становилось таким, каким его желала видеть волшебница.
Магическое слово, взмах жезла — и вот и травы, и цветы, и деревья — всё вокруг начинало светиться самым мягким, серебристым светом; новый и новый взмах жезла — и снова всё вокруг становилось такого нежно-алого и золотистого цвета, какими бывают легкие облачка вечерней зари, или же принимало голубовато-зеленый оттенок веселых плещущих о берег волн. И тогда казалось, что каждый цветок, каждая травка были сотканы из самых прекрасных драгоценных камней. Чудные воздушные замки вырастали мгновенно по первому желанию Фантазии. И они также были то из прозрачного горного хрусталя, то из золота, то из серебра, или ослепительных драгоценных камней. Они вырастали и исчезали одинаково быстро и одинаково чудесно.
Так тешилась прекрасная волшебница, когда, управляя своими воздушными конями, она объезжала свое чудесное царство.
С особенной нежностью и лаской гладила она тогда по голове свою маленькую любимицу-дочь Мечту, которая всегда сопровождала ее. Малютка Мечта сидела в колеснице у ног Фантазии, положив свою хорошенькую, золотистую головку на её колени и восторженно смотря в довольное лицо улыбавшейся матери.
— Как хорошо быть такой могущественной, как я, дитя мое! — говорила тогда Фантазия своей дочери. — Стоит мне захотеть, стоит мне только поднять свой жезл и сказать свое магическое слово, как всё, о чём я думаю, чего я желаю, мгновенно вырастает перед моими глазами. И ты, моя Мечта, ты так же счастлива, ты можешь так же легко исполнять все твои желания, — ведь недаром же я назвала тебя таким прекрасным именем.
— А знаешь, что со мной случилось сегодня? — сказала Мечта, нежно прильнув к плечу матери.
— Что такое, дитя? — спросила Фантазия.
— Когда я летала по воздуху и забавлялась тем, что перегоняла своих милых белых облачков-барашков с одного места неба на другое, я и не заметила, как далеко-далеко умчалась от наших волшебных островов. Когда я посмотрела вниз, на море, то увидела, что на нём только что была буря: волны всё еще сердились и высоко поднимали свои разгневанные головы, а среди них качался какой-то большой безобразный обломок. Незнакомые странные существа держались за него, их лица были подняты к небу, и в их глазах я увидела что-то такое, на что не могла спокойно взглянуть еще раз. Я быстро взмахнула своим маленьким жезлом, но ни безобразный обломок, ни эти странные существа не хотели исчезнуть. Тогда я унеслась к тебе, прочь от них. Скажи мне, кто они, почему не действует на них мой волшебный жезл?
— Ты еще не знаешь, малютка, что, кроме нас, бессмертных богов, вечно молодых и вечно прекрасных, живут еще другие существа, которые возникают и тают, как твои любимые облака. Это — люди, мое дитя; они владеют землями и морями, но не имеют ни магических жезлов, ни островов волшебно-чудесных. Две такие же бессмертные богини, как и мы, живут теперь среди людей: это — Страдание и Смерть. Не обращай на них внимания, дитя, забудь о случившемся и иди снова играть с облаками!
Но с этого дня часто стала задумываться маленькая Мечта. Она широко раскрывала свои большие голубые глаза, задумчиво перебирала свои золотистые кудри и неустанно думала и думала о тех странных и бедных существах, которые, владея землями и морями, всё же не имели даже хотя бы самого маленького волшебного жезла, которым могли бы прогнать от себя Страдание и Смерть.
«Я знаю теперь, что мне делать, — однажды сказала себе Мечта. — Я пойду к людям, я научу их своим магическим словам, я покажу им чудесное царство моей матери Фантазии; перелетая в него, они будут забывать о своих земных печалях и страданиях».
И, взмахнув своим волшебным жезлом, малютка Мечта быстро полетела на землю. Спустившись, она очутилась на широком поле. Невдалеке от неё пролегала дорога, и перед видневшимся лесом, на небольшой лужайке сидело несколько уже виденных Мечтой странных существ, называемых людьми. Все сидевшие были худы и бледны, в грязных, оборванных одеждах, с глубоко запавшими глазами.
В стороне от других, под деревом, лежал человек. Грудь его высоко поднималась, и из неё вырывались какие-то прерывистые, дрожащие звуки, от которых сердце Мечты забилось быстро и тревожно.
«Я должна помочь ему», сказала она себе и, незаметно для других, приблизившись к нему, она стала рядом с ним на колени и, нагнувшись, ласково прошептала:
— Что мне сделать для тебя, бедный, ты бедный человек? Скажи, как помочь тебе?
— Я умираю, — прохрипел он в ответ и, приподнявшись на одном локте, с ужасом, неподвижными глазами уставился в одну точку.
Взглянув туда, Мечта увидела темную фигуру, протянувшую руку по направлению к умирающему человеку, и по внезапно напавшему на нее ледянящему ужасу она поняла, что перед ней стояла сама Смерть и что здесь она была совершенно бессильна.
Большие голубые глаза Мечты впервые наполнились чем-то влажным и теплым, сердце её забилось тоскливо и больно, и она почувствовала с еще большей силой, что должна чем-нибудь помочь этим несчастным, обреченным смерти существам.
Две женщины, сидевшие невдалеке, подбежали к умирающему, собираясь подхватить его, но уже было поздно, и хотя они не видели темной фигуры, но поняли, что за ним приходила Смерть.
— Умер, — глухим голосом проговорила одна из них. — Кончилась его мука. Хоть бы и нас теперь поскорее прибрал к Себе Господь.
— Не говорите так. Ведь вы больше никогда не вернетесь на землю. Разве вам не страшно умереть? — с ужасом перебила их Мечта, и обе женщины, оглядевшись с изумлением, увидели рядом с собою прекрасную, как ангел, девочку с большими грустными голубыми глазами и рассыпавшимися по плечам кудрями.
— Кто ты, откуда взялась, чего тебе надобно? — спросили они Мечту.
— Я прилетела с прекрасных островов моей матери Фантазии, — смущенно пролепетала она, но, решив быть храбрее, продолжала уже увереннее: — Знаете, я могу научить вас чудесным словам. Стоит вам только захотеть, — а для этого лучше всего закрыть глаза, — и будете гулять по чудесному саду, цветы будут протягивать вам свои душистые чашечки, наполненные освежающей влагой, плоды будут сами наклоняться к вам; волны будут петь вам песни такие нежные, как аромат цветов; вы будете жить в хрустальном дворце и носить платья, сотканные из солнечных и лунных лучей. Золотая колесница с воздушными конями будет уносить вас к какой-нибудь далекой звезде…
— С ума сошла девчонка, — резко проговорила одна из женщин, начавшая было с интересом прислушиваться к рассказам Мечты о волшебных островах Фантазии. — Ишь, что выдумала, — воздушная колесница! И то правда: от голода мы так отощали, что скоро станем совсем воздушными, но улетим не на воздух, а опустят нас в сырую землю.
Они грубо захохотали.
— Убирайся прочь со своими рассказами! Какие там заморские плоды! Дала бы лучше кусок черного хлеба; с утра не ели, идем в город искать работы. Ну-ка, поищи у себя в кармане, давай скорее, а не то… — и обе женщины, со злобно сверкнувшими глазами и сжав кулаки, подступили к Мечте.
— У меня, у меня ничего нет… — испуганно прошептала она.
— Если нет, так нечего смущать, убирайся прочь, пока цела! — снова сердито закричали обе.
Испуганная Мечта быстро понеслась прочь от людей, от этого мертвого человека, который уже не нуждался больше ни в чём, и от этих несчастных голодных женщин, предпочитавших кусок черствого хлеба всем самым прекрасным замкам и островам Фантазии.
«Нужна ли я кому-нибудь из людей? У меня нет хлеба и ничего, чем их накормить. Быть может, и остальные вовсе не захотят меня и также прогонят», с грустью говорила себе Мечта, уносясь всё дальше и дальше, пока, наконец, она не увидела вдали множество зданий, смутно напомнивших ей прекрасные замки её матери. Но какими жалкими и безобразными показались ей эти огромные коробки с прорубленными отверстиями для света и выхода!
Снова опустившись на землю, Мечта увидела, что она находится на довольно широком четырёхугольном пространстве, на котором прыгала, резвилась и шумела большая толпа мальчиков и девочек. Это были выпущенные поиграть школьники и школьницы. Часть детей бегала взапуски, большинство девочек играло мячами, а мальчики дрались и боролись. В воздухе стоял такой шум и гам, как будто стаи разноголосых птиц слетелись в одно место.
— К нам пришла новая девочка! — закричал один из мальчуганов, увидев Мечту. — Какая она смешная! У неё такие длинные волосы, — и он слегка дернул ее за золотистые кудри. — И глаза у неё такие большие! Ты чего так таращишь их?
— Есть у тебя с собою мяч и скакалка, и ты дашь нам ими поиграть?
— Где твоя корзинка для завтрака? Или тебе ничего не дали дома?
— Кто ты, откуда пришла? — посыпались на Мечту вопросы со всех сторон.
— Я не умею играть, как вы, — грустно ответила Мечта, когда они на мгновение затихли. — У меня нет ни завтрака, ни веревочки, ни мяча. Я только могу рассказать вам разные чудесные истории.
— У неё ничего нет. Она не умеет играть. Ну, и оставайся одна, отойди в сторону и не мешай нам, — заговорили дети.
Прислонившись к стене, Мечта снова с грустью подумала, что и здесь она никому не нужна. Что-то горячее и влажное снова выступило у неё на глазах.
Но вдруг, неожиданно она почувствовала, как чья-то нежная и теплая рука взяла её руку, и чей-то мягкий голос ласково произнес:
— Ты мне нравишься, девочка. У тебя волосы, как солнечные лучи, а глаза похожи на весенние фиалки.
Обернувшись, Мечта увидела рядом с собой мальчика лет 12-ти, с темными задумчивыми глазами и таким бледным и тонким личиком, что на нём просвечивали синие жилки.
— Я тоже не люблю и не умею играть, — продолжал он, — а по праздникам я ухожу в поле и в лес, лежу на траве, смотрю на небо и слушаю птиц. Дома у меня есть маленькая желтая канареечка, ее зовут Кика; я покажу тебе ее. А теперь сядем, и ты расскажи мне всё, что знаешь и видела.
— О, я видела и знаю много чудесных вещей! — сказала ободренная Мечта. — Хочешь, я научу и тебя, как их видеть. Закрой только глаза и скажи про себя тихонько-тихонько: «В прекрасную страну я уношусь мечтой», — и ты сейчас же перенесешься на волшебные острова Фантазии. Мы будем там гулять с тобой по чудесному саду, птицы будут садиться нам на плечо и петь такие удивительно-прекрасные песни, а цветы будут вторить им своими нежными голосами и раскачивать при этом в такт свои хорошенькие головки. Мы сядем на мягком, как бархат, песке на берегу моря, золотые и серебряные рыбки будут приплывать к нам и играть на солнце, а мы будем смотреть на них и на то, как пробираются через воду на самое дно милые солнечные лучи. Потом мы можем полететь к облакам и строить из них разные интересные и красивые фигурки. А можем также сказать звездному лучу, чтобы он перенес нас на ту голубовато-сияющую звездочку, которая по вечерам появляется на небе…
— Хорошо, — сказал мальчик, — покажи мне всё это.
Он закрыл глаза, и Мечта унесла его в свое волшебное царство, где ему было так хорошо, что не хотелось возвращаться на землю.
Но вот прозвучал звонок. Дети перестали играть. Они должны были снова идти в школу.
— Прощай, девочка, смотри же приходи ко мне, я буду ждать тебя, — сказал мальчик Мечте.
— Как только ты подумаешь обо мне, я сейчас же буду возле тебя и перенесу тебя в волшебные страны, — ответила ему Мечта.
Они расстались, но на сердце у неё стало легко. «Я недаром спустилась на землю, — подумала она, — пойду и посмотрю, кому еще из людей я могу доставить радость и помочь забыть о земной печали».
И она пошла по многолюдным улицам, всматриваясь во встречавшиеся ей на пути лица прохожих. Но все они были так озабочены и спешили куда-то с таким деловым и беспокойным видом, что Мечта решила: этим людям не до неё и её волшебных островов, — и незаметно для себя самой она очутилась за городом.
Вдалеке чернело какое-то темное, длинное, неуклюжее здание. Оно было в три этажа, и его многочисленные окна были необыкновенно малы и в несколько рядов защищены вдоль и поперек толстыми железными прутьями.
«Неужели и там живут люди?» с состраданием подумала Мечта, и, подлетев к одному из таких окон, она заглянула в него.
Её глазам представилась крохотная комната, скорее походившая на щелку. В одном углу её стоял маленький, привинченный к полу стол, а между ним и стеной находилась узкая деревянная скамья, служившая кроватью. На этой скамье лежал человек. Его исхудалое и поросшее волосами лицо было бледно и грустно, а впавшие глаза, глядевшие как будто из самой глубины его черепа, были устремлены на окно.
— Кажется, уже на небе зажглась первая звездочка, — прошептал он. — Опять вечер, ночь и снова день. Сколько было уже таких дней и ночей! Они кажутся такими длинными и тягостными в моем одиночестве и для моей короткой человеческой жизни, но по сравнению с вечностью или хотя бы с шагами человечества на пути к добру и справедливости это — одни быстрокрылые мгновения. И вот я отрезан от всего живого, от дорогих моему сердцу лесов и полей, друзей, родных, любимой работы и жизни на свободе, от всего, что так дорого и к чему стремится человеческий ум и душа, и заживо похоронен здесь только потому, что захотел блага не только для себя, но и для всех людей. Ведь так много на земле горя и мук, что разве может не откликнуться на них всякая живая душа? Где же ты, страна счастья, где же ты, лазурное царство вечной радости и красоты?! О, унестись бы к тебе мечтой, отдохнуть от мыслей и муки, не видеть больше этих тюремных стен и чувствовать себя далеко-далеко от несчастной земли!..
— Я помогу тебе в этом, бедный узник, — нежно прошептала Мечта, и она унесла его с собой на волшебные острова где царила Фантазия.
Жесткая койка, прутья решетки, стены тюрьмы, — вы остались далеко, вы показались узнику сном! Он облетел с Мечтой всю бесконечность вселенной, он несся на луче света от одной звезды к другой, видел, как загорались красные, желтые и фиолетовые солнца, как на его глазах рождались и таяли миры подобно легким падающим снежинкам, и как над всей мощью мироздания царила одна всепроникающая гармония. В эти мгновения он был свободен и счастлив, и это сделала для него Мечта.
И теперь, побыв еще дольше на земле, она поняла, как нужна людям и как, унося их прочь от земли, окрашивает их серую, полную ежедневных забот и огорчений жизнь. Что бы стали делать без неё эти бедные существа?! Она могла им дать больше, чем самая лучшая действительность, так как в жизни счастье всегда сплеталось со страданиями, а в мечтах оно не затемнялось никакой печалью.
И там, где сильнее всего царило страдание, где чьи-либо грустные глаза устремлялись на небо, туда прежде всего спешила голубоокая малютка, чтобы унести людей с собой, прочь от земли, на волшебно-чудесные острова прекрасной Фантазии.