В. В. Розанов править
К положению церковно-приходских училищ править
Училищный совет при Св. Синоде, духовенство в иерархических его слоях, как равно и рядовое, делает чрезвычайные усилия, чтобы удержать церковно-приходские школы в своем ведении, или, скорее, — в своей власти, и не допустить объединения их с народными школами м-ва народного просвещения. Около этого вопроса загорается горячая борьба. Вопрос этот осложняется множеством побочных соображений, часть которых молча хранится про себя. Нападения делаются и прямые, и косвенные; при ответе на нападения часто имеется в виду не выставленный мотив, на который не отвечавшся ничего, а мотив предполагаемый, подспудный, который подвергается разгрому. И т. д. Все это в высшей степени запутывает и затемняет вопрос. И очень важно привести его к первоначальной и простой ясности.
Церковно-приходские школы суть вероисповедные («конфессиональные» по западноевропейской терминологии) и вместе с тем замкнуто-сословные школы, причем учащие и учащиеся — не одного сословия, но разных. Вот их главная суть. Обучает — духовенство, обучается — крестьянство. До сих пор нет вопроса: так как кто бы ни приносил свет учения темному пока народу, это пробуждает мысль только о благодарности. Но если на этой отвлеченной высоте не поднимается никаких вопросов, то они тотчас же возбуждаются, как только мы спустимся ярусом ниже, ближе к почве, к земле, к действительности:
1) Конфессиональность, т. е. непременная вероисповедность, исключительная вероисповедность в направлении и духе преподавания, и главное — в содержании преподавания, т. е. в программе и курсе школы, есть ли что-то нетерпеливо требующееся в России?
2) Нет ли другого чего, что именно в России гораздо безотлагательнее?
3) Духовенство как сословие выказывает ли расположение к достижению этих других безотлагательных целей?
Ответом на это служат следующие бесспорные истины:
Население деревень и сел наших страшно темно. Это — первое. И, во-вторых, — это население нищее. Бедность и темнота — вот область, куда вносится школою свет. Достаточно ли он энергичен? В распространении этого света какую роль играет именно конфессионализм?
Здесь выступает многолетнее наблюдение, которое никогда не было прямым образом ни оспариваемо, ни опровергаемо, ни даже не было разъяснено и оговорено учащим духовенством: что церковно-приходская школа есть страшно вялая школа, маложизненная, пассивная. Говоря упрощеннее и по-русски: это есть ленивая школа, небрежно ведущаяся, с небрежным преподаванием и очень малому выучивающая. Иногда — почти ничему не выучивающая.
Когда в одном селе стоят школы церковно-приходская, земская и министерская, крестьяне говорят: «В церковно-приходскую отдать мальчика — все равно что никуда не отдать. Только будет попусту ходить. Грамоте и письму еще научится, а больше ничему не научится». Это вызвало в свое время известное домогательство и требование духовно-училищного совета: чтобы в селах, где уже существует церковно-приходская школа, не были допускаемы к открытию ни министерские, ни земские училища. Страх соперничества слишком ясно сказывался в этом домогании; но сказалось здесь и худшее: «Мы палец о палец не хотим ударить, чтобы сравнять свои училища с училищами других типов. Это трудно и противоречит нашей лени; а потому соперник пусть просто уберется с глаз долой, уберется из сферы нашего действия и власти».
Это совершенно отвечало тому, что писало само же духовенство в самом начале открытия церковно-приходских школ: что множество треб и множество переписки по делам прихода, в виде отчетов и ответа на запросы разных ведомств, совершенно не оставляет им времени заниматься прилежно училищным делом.
Вообще духовенство никогда не отвергало, что церковно-приходская школа есть вялая, малодеятельная школа в чисто учебном отношении. Малопрограммная, слабопрограммная.
Т. е. ее свет тускл, не ярок.
«Но зато — добр», — настаивало духовенство.
Против этого нельзя возражать. Нужно признать, что конфессиональные, т. е. вероисповедные, школы, отлично поставленные и действующие в духе старой историчности каждого народа, у которого они есть, конечно, суть нормальные народные училища. Они дают цвет тому естественному духу, тому строю и направлению жизни, какою народ начал жить и прожил века. Но это именно — цвет, верхушка. «Приходские» и «церковные» школы естественны и плодотворны в Англии и Германии, где, даже и помимо школы, пастор есть средоточие культурного света, теоретического света для целой округи. «Пастор» на Западе морально соединяет качества трех наших служебных лиц: проповедника, врача, судьи и наставника. Он не только всегда и безусловно есть наставник, но, по уставу, он обязан уметь производить даже легчайшие операции. Ничего подобного нет, и традиционно нет, у нас. Наш священник традиционно есть совершитель божественной службы и исполнитель треб. Учительская функция выпала на его долю вновь и неожиданно. А между тем, как и всякая, она требует векового привыкания, векового приспособления к себе ума, способностей и внимания. Ничего этого пока нет. Церковно-приходская школа есть слабая школа. И на Западе она является, так сказать, высшим лоском школьного дела, нежною бархатистостью на старой культуре страны, — после того уже, как все элементарные, грубые и безотлагательные нужды населения выполнены типами других элементарных школ, по преимуществу практических, деловых, ремесленных, реальных.
Вот что более всего нужно народу: самая интенсивная грамотность, арифметика, маленькая география и маленькая история родной страны… После чего пусть придет и конфессиональность. Русский народ, слава Богу, крепок в вере отцов, нимало в ней не шатается, и никакой торопливости укреплять и расширять эту сторону его души — нет… Но он нуждается в том, чтобы лучше жить, чище жить, хоть несколько сытее жить; нуждается в ремеслах, в уменье лучше обращаться с землею, лучше пахать, лучше ходить за скотом. Культурный немецкий и английский пастор давно двинулся бы навстречу этой вопиющей народной нужде. Позванный в школы, позванный с высоты Престола, как это было у нас, он сам и первый указал бы на эти стороны школы, как необходимые и первенствующие… Увы, ничего подобного не произошло в русском духовенстве: позванное в школу, оно поняло только, что зовется к управлению школою, к власти в ней, и притом без всякого ответа за власть и всяких обязательств перед страною и населением. Обычное русское мышление… Оно создало не только ленивую школу, но и сухую, узкую, именно сословную, но не народно-сословную (по ученикам), а духовно-сословную (по учителям)… Народ остается к этой школе безучастлив, несмотря на большой энтузиазм, с каким она была встречена на первых, шагах. И теперь вина самого духовенства в том, что поднялся вопрос об изъятии этих многочисленнейших у нас школ и передаче их в другие, более интенсивные, более рабочие руки… Лучше бы делало духовенство, не было бы вопроса этого, не было бы основания поднять его. По пословице: «От добра добра не ищут». Нужно было духовенству в свое время напрячь все силы, чтобы угасить всякое желание у кого бы то ни было видеть его отстраненным от высшего авторитета в сельской школе. И теперь оно должно думать не о механическом отстранении соперничества, но о том, чтобы наряду с другими и об руку с другими работать достойно на этой обширной ниве, где работы хватит на всех. Нам кажется, надо не переводить церковно-приходские школы в ведение м-ва просвещения, но поставить их под педагогический контроль и земства, и министерства.
Впервые опубликовано: «Новое время». 1910. 5 мая. N 12264.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/rozanov/rozanov_k_polojeniu_cerkovno_prihodskih.html.