Идёт коза лесами, — рогами-то брык-брык!
Идёт коза полями, — ногами-то топ-топ!
Я, коза-дереза, никого не боюсь, — брык-брык, топ-топ!
Она родилась ранней весной в старой избушке бабушки Петровны.
Белое утро чуть-чуть заглянуло в избушку бабушки Петровны, как под рукомойником явилась белая козочка.
Бабушка Петровна крепко спала. Она не слышала, как радостно проблеяла коза Матрёна, как тихо ответила козе Матрёне белая козочка, лёжа на земляном полу: — Где я?
— У бабушки Петровны с матерью! — коротко сказала коза Матрёна и ласково стала облизывать ей глаза, — яснее стало в глазах; заботливо начала облизывать голову, — светлее стало в голове; нежно припала к белой груди, — сильнее забилось сердце у белой козочки — тук-тук-тук! — и встала козочка на резвые ножки; сунула коза Матрёна белую козочку весёлой мордочкой к своим тёплым соскам и стала кормить милую дочь сладким молоком.
И белая козочка поняла (она была умная, — это сразу решила мать её, коза Матрёна), беляночка поняла: что может быть слаще молока? — Ничто! Кто может быть милее матери? — Никто!
Козочка-беляночка не одну, не две минуты сосала сладкое материнское молоко и через час, а может быть и через два, после своего рождения запрыгала весело по избе бабушки Петровны. Хорошо и не ободняло ещё, а белая козочка уже десятки раз проскакала от рукомойника в передний угол, из переднего угла — к выходной двери, к низкому коннику, где спала бабушка Петровна; у конника налетела она на рыжего кота Василья Васильича, лизнула его в сытую мордочку. Кот обиделся, дал козочке сильную пощёчину. Козочка любила всех и хотела приласкать каждого; вот и поди, приласкайся к иному забияке, — он ни за что тебя обидит. Горько стало на сердце у козочки-беляночки, молча отпрыгнула она назад, посмотрела долго на кота и издали проблеяла:
— Ах, зачем ты делаешь больно? Не умеешь играть!..
И снова стало радостно на сердце у козочки-беляночки, и подумала она: «А может быть, я его обидела, — вот он какой важный, серьёзный, а я подбежала к нему запросто». И козочка снова подпрыгнула к коту, чтобы извиниться.
— Я, я… не хотела вас огорчить… Я…
Кот Василий Васильевич поднялся на лапы и решил поучить надоедницу. Он взвился в воздух клубом, козочка прилегла к полу, повторяя:
— Простите, я не хотела вас обидеть!
Кот перелетел через козочку, шлёпнулся на пол и громко и отчаянно замяукал. Бабушка Петровна проснулась, поднялась на коннике и прошептала:
— Господи, кто это развозился в избушке?
Козочка-беляночка подбежала к бабушке, проблеяла:
— Здравствуй! Вот и я!
— А-а, у нас новая козочка, молодая беляночка! Слава Богу, бабушке прибыль.
С этого ясного утра козочка-беляночка стала жить-поживать у бабушки Петровны.
Бабушка любила козочку-беляночку. Козочка росла на воле, бабушка не привязывала её на верёвку.
Козочка-беляночка была большая шалунья. Она всюду совала свою мордочку: и в горшок с горячими щами, и в кринку с молоком, и в чугунок с варёным картофелем.
До всего было дело козочке-беляночке; то она свяжется с серьёзным котом Васильем Васильичем, налетит на кота, задерёт короткий хвост, припадёт головой к земле, — прыжок-два и собьёт кота с ног, отбросит далеко в сторону. Пройдёт минута-две, — козочка-беляночка набросится на петуха Кузьму Петровича, горлана-полуночника, большого хвастуна в птичьей семье. Кузьма Петрович то и знай приговаривает:
— Кло! кло! кло! ку-ку-ре-ку! Было это в пожарный год: сгорела бы вся деревня наша, если бы я не увидал да не заорал во всё горло; а такого горла ни у одного петуха нет, хоть весь свет пройди… Уж и заорал я! «По-жа-ар, братцы-сударики!» кричу и всё расту, расту, — со свинью вырос, вот на этом месте мне повалиться, — ведь если бы народ не сбежался, от крику до телёнка ростом дошёл бы я!..
— Уж и пустомеля ты, пустомеля! — кричит ему на это с плетня соседний петух Гараська-бесхвостый. — А-а, лиходей! — отвечает ему Кузьма Петрович. — Чего ты на чужой двор нос показал? Выщипал я у тебя хвост, — выщиплю и зоб.
А козочка-беляночка — тут как тут — не любит она ссор.
— Эх, Петрович, нехорошо! Эх, Кузьма, неладно! Ишь старики расходились, — соседи ведь, стыдно! Что за петухи, — куры засмеют! — и подпрыгнет к Кузьме Петровичу, отгонит его подальше от плетня, проскользнёт в подворотню на середину двора; в это время пёс залёт-пустолай прыгает и скачет кругом козочки-беляночки, норовит её схватить за короткий хвост. Козочка мечется, — рада поиграть, — прыгает, мотает головой, натирает молочные рожки. Кузьма Петрович неистово горланит, пёс залёт-пустолай отчаянно лает, кот Василий Васильич мяучит; соберутся из хлевушков на этот шум куры и поднимут такое кудахтанье, что все воробьи попрячутся по застрехам, и свинья Домна выставит тупую морду и стонет: «Ох, светы, уморили! Ох, проказники, все бока подвело от смеха».
Бабушка Петровна сидит на крылечке, довольная, весёлая, смеётся, да и говорит сама себе:
— Хорошо у меня всем житьё: хоть не больно сытно, да больно весело. А и забавнее всех, козочка-беляночка, — кого хочешь насмешит, не тужит, не плачет, всегда радостна. Ей и хлеба не надо, — играй лишь с утра до утра.
Так весело жила козочка-беляночка у бабушки Петровны, пока не привязали милую на короткую верёвку к столбику под навесами, по соседству со свиньёй. Прыгай тут, не делай убытков бабушке.
Козочка-беляночка, как стала подрастать да начёсывать себе рожки, везде бедокурила.
Заберётся в избу к бабушке, рожками щёлк-щёлк-щёлк — от горшка с картофелем черепки одни валятся, от кринки с молоком только мокренько.
— Кто набедил?
Всё она, козочка-беляночка.
Заберётся козочка-беляночка к бабушке Петровне в огород, и прости-прощай разная огородная зелень, — молодая рассада, только что высаженная на гряды, морковь, огуречная зелень: то потопчет, то помнёт, то пожуёт козочка-беляночка.
Бабушка сердится, то и знай, ворчит:
— Волк тебя ешь!
А козочка-беляночка думает: «Какой такой волк? Хоть бы раз повидать его!»
Вот и посадила бабушка Петровна козочку-беляночку на верёвку и сказала:
— Одумайся, мой свет, в разум войди, потерпи, ума наберись! Свинья Домна побережёт тебя, приглядит за тобой. Тяжело, тошно было сидеть на верёвочке козочке-беляночке. Рвалась она направо, налево, вперёд, назад, задыхалась от верёвочки, а всё рвалась.
Свинья Домна стонала:
— Ох, одумайся, козочка-беляночка, так-то задохнёшься, ноги вытянешь.
Да, тяжело задохнуться, тяжело ноги вытянуть, не жить, не видать света Божьего, не слышать задорного крика петуха Кузьмы Петровича, весёлого лая залёта-пустолая, докучного стона свиньи Домны.
«Лучше потерпеть, вот волк придёт!» думает козочка-беляночка — и терпит.
Мало ли, много ли, долго ли, коротко ли прошло времени, — солнце, как и всегда, светило ясно, зеленели поля, зеленел лесок, куда когда-то рвалась козочка-беляночка; как это случилось, — только случилось очень просто: перетёрлась ли от времени верёвка, или размяк узел от дождей, перегнил и лопнул, только козочка-беляночка сорвалась с верёвки, бросилась дальше под повети. Хрюкнула было ей свинья:
— Погоди, постой, беляночка, куда ты?
— Куда глаза глядят, поищу волка, — ответила ей козочка-беляночка.
— Пропадёшь, волк тебя съест!
— Пускай ест, но не посадит на верёвочку, — тошней всего на свете. И вот бежит-бежит козочка-беляночка полем. Весело ей, радостно… Где волк? — Нет в поле волка!
И вот бежит козочка-беляночка лесом, — птицы поют, звери ревут… Всем радостно, всем счастливо, всем вольно… Где волк? — Нет волка!
И бежит козочка, бежит, рожками брык-брык-брык! Ножками топ-топ-топ!
Никого не боюсь! Где волк! — Нет волка! Добрая бабушка Петровна, видно, пугала только глупенькую козочку, чтобы держать её на верёвочке, ан вот козочка не побоялась волка, будет цела и без верёвочки! Где волк? — Нет волка!
— Кар! Карр! Каррр! — каркал со старого дуба старый ворон. — Есть волк, есть!
Оглянулась козочка-беляночка кругом и громко проблеяла:
— Где он? Где?
— Кар! Карр!.. Впереди он, впереди!
— Не боюсь его, не боюсь!
— Кар! Карр!.. Не бойся, а знай, — он есть, он рыщет везде, может быть, и не встретишь его, а может, набежишь на него и сейчас….
— Ну, молчи, старый ворон, бабушки Петровны старый кум! Лети к ней да посиди-ка у неё на верёвочке! А волка-то нет!
Где-то далеко-далеко в лесу протяжно завыло: «Ообоо»! — И засмеялся старый ворон: — Слышишь, бесстрашная козочка-беляночка? Вон он воет впереди, — это волк воет!… Прячься скорей, вон зайцы прячутся….
— Не боюсь я никого! Брык-брык! Топ-топ!
И скрылась козочка-беляночка в зелёном лесу, бежит всё вперёд да вперёд!