Гаргантюа (Рабле; Энгельгардт)/1901 (ДО)/43

Гаргантюа
авторъ Франсуа Раблэ (1494—1553), пер. Анна Николаевна Энгельгардтъ (1835—1903)
Оригинал: фр. Gargantua. — Перевод опубл.: 1534 (ориг.) 1901 (пер.). Источникъ: Франсуа Раблэ. книга I // Гаргантюа и Пантагрюэль = Gargantua et Pantagruel. — СПб.: Типографія А. С. Суворина., 1901. — С. 88—89.

[88]
XLIII.
О томъ, какъ Гаргантюа встрѣтилъ авангардъ Пикрошоля и какъ монахъ убилъ капитана Тиравана, но и самъ былъ взятъ въ плѣнъ непріятелемъ.

Пикрошоль, выслушавъ разсказъ тѣхъ, кто спасся бѣгствомъ послѣ той битвы, въ которой Трипе оттрепали, вошелъ въ страшный гнѣвъ, узнавъ, что черти напали на его людей, и всю ночь держалъ совѣтъ, въ заключеніе котораго Гастиво и Тукдильонъ рѣшили, что его могущество таково, что онъ можетъ побѣдить всѣхъ чертей ада, если они на него набросятся, чему Пикрошоль, однако, отнюдь не вѣрилъ, а потому былъ далеко не спокоенъ на счетъ исхода дѣла. Тѣмъ не менѣе онъ послалъ, подъ предводительствомъ графа Тиравана, рекогносцировать мѣстность, тысячу шестьсотъ человѣкъ легкой кавалеріи, которые предварительно были окроплены святой водой и опоясаны ораремъ на тотъ случай, если бы имъ повстрѣчались черти, которыхъ грегоріанская вода[1] и орари должны были разсѣять и прогнать.

И вотъ они проѣхали до Вогюйона и Маладери, не встрѣтивъ никого, кто могъ бы имъ что-нибудь сообщить, но, поднявшись на гору, нашли въ хижинѣ близъ Кудре пятерыхъ паломниковъ, которыхъ, связавъ и потрепавъ, увели съ собой, какъ шпіоновъ, несмотря на ихъ восклицанія, заклинанія и мольбы.

Опустившись оттуда по направленію къ Сельё были замѣчены Гаргантюа, который сказалъ своимъ людямъ:

— Товарищи, мы наткнулись на непріятеля, но ихъ вдесятеро больше чѣмъ насъ; атаковать ли намъ ихъ?

— Чортъ возьми, — отвѣчалъ монахъ, — какъ же иначе? Неужели вы оцѣняете людей по ихъ числу, а не по ихъ достоинству и храбрости?

Затѣмъ вскричалъ:

— Въ атаку, черти, въ атаку!

Услышавъ это, непріятель подумалъ, конечно, что это настоящіе черти, и обратился въ поспѣшное бѣгство, за исключеніемъ Тиравана, который, вооружась копьемъ, ударилъ имъ изо всей мочи монаха прямо въ грудь, но копье притупилось о толстенную и жесткую рясу, точно свѣчка, которою бы ударили по наковальнѣ.

Монахъ же хватилъ Тиравана палкой съ крестомъ по шеѣ такъ сильно, что оглушилъ его; Тираванъ лишился чувствъ и движенія — и свалился къ ногамъ лошади.

И, увидя орарь, которымъ онъ былъ опоясанъ, монахъ сказалъ Гаргантюа:

— Эти люди не что иное какъ попы; это еще далеко не монахи. Клянусь св. Жаномъ, я настоящій монахъ и я ихъ побью, какъ мухъ.

И поскакалъ на нихъ во весь опоръ, нагналъ послѣдніе ряды и сталъ бить ихъ направо и налѣво, точно рожь молотилъ. Гимнастъ спросилъ у Гаргантюа, слѣдуетъ ли и ему преслѣдовать ихъ, на что Гаргантюа отвѣчалъ:

— Отнюдь нѣтъ. Потому что по настоящей военной дисциплинѣ никогда не слѣдуетъ доводить своего врага до отчаянія, такъ какъ въ такомъ случаѣ сила его удвоивается и храбрость возвращается, хотя бы передъ тѣмъ онъ упалъ духомъ. Нѣтъ лучшаго средства спасенія для людей, застигнутыхъ врасплохъ и отчаявшихся въ своемъ спасеніи. Многія побѣды исторгнуты изъ рукъ побѣдителей побѣжденными, когда первые не слушались голоса разума, но пытались истребить всѣхъ непріятелей до единаго, не оставляя даже никого, кто могъ бы доставить вѣсти. Не запирайте всѣхъ дверей и не загораживайте всѣхъ дорогъ передъ непріятелемъ, а лучше содѣйствуйте его бѣгству хитростью.

— Хорошо, но за ними гонится монахъ, — сказалъ Гимнастъ.

— Развѣ, — отвѣчалъ Гаргантюа, — монахъ гонится за ними? Честью клянусь, имъ отъ этого не поздоровится. Но, во избѣжаніе всякихъ случайностей, погодимъ еще отступать; подождемъ здѣсь молча. Мнѣ кажется, я уже понялъ манеру воевать у нашихъ [89]враговъ; они руководствуются случаемъ, но не разумомъ.

Пока они дожидались подъ орѣшниками, монахъ преслѣдовалъ враговъ, сражая тѣхъ, которые ему попадались, никого не щадя, до тѣхъ поръ пока не встрѣтилъ всадника, у котораго за спиной сидѣлъ одинъ изъ бѣдныхъ паломниковъ. Увидя, какъ онъ замахивается палкой, паломникъ вскричалъ:

— Ахъ! господинъ настоятель, другъ мой, господинъ настоятель, спасите меня, умоляю васъ!

Услышавъ эти слова, враги обернулись и видя, что одинъ только монахъ производитъ весь этотъ шумъ, принялись осыпать его ударами, точно деревяннаго осла; но онъ ровно ничего не чувствовалъ и тогда даже, когда удары падали на рясу, потому что кожа у него была совсѣмъ нечувствительна къ ударамъ. Послѣ того они поручили стеречь его двоимъ стрѣльцамъ и, повернувшись на сѣдлѣ, увидѣли, что ихъ никто больше не преслѣдуетъ, а потому подумали, что Гаргантюа убѣжалъ со своимъ отрядомъ.

И вотъ они поскакали къ орѣшникамъ такъ быстро, какъ только могли, чтобы ихъ нагнать, а монаха оставили съ обоими стрѣльцами, сторожившими его. Гаргантюа услышалъ конскій топотъ и ржаніе и сказалъ своимъ людямъ:

— Товарищи! я слышу, какъ скачутъ враги, и вижу, какъ они несутся на насъ цѣлой толпой; сомкнемъ свои ряды и преградимъ имъ путь; этимъ способомъ мы приведемъ ихъ къ погибели, а себя прославимъ.


  1. Папа Григорій Великій ввелъ освященіе воды, какъ утверждаютъ.