Боги Греции (Гейне; Вейнберг)

Боги Греции
автор Генрих Гейне (1797—1856), пер. П. И. Вейнберг (1831—1908)
Оригинал: нем. Die Götter Griechenlands («Vollblühender Mond! In deinem Licht…»). — Из цикла «Северное море», сб. «Книга песен». Перевод опубл.: 1863[1]. Источник: «Русское слово», 1863, № 2, отд. I, с. 1—2 (Google).

Боги Греции


О, полно, блистающий месяц! В твоём величавом сиянии,
Широкое море сверкает, как золото в быстрых струях;
Весь берег облит как бы утренним светом,
Но с призрачно-сумрачным, тихим оттенком.
По светло-лазурному своду беззвёздного неба
Проносятся белые тучи,
Как лики богов-исполинов
Из ярко блестящего мрамора…
Нет, нет, то не тучи!
10 То сами они, то могучие боги Эллады,
Те боги, что весело так заправляли когда-то вселенной,
А нынче забыты, без жизни,
Как сонм привидений громадных,
Проходят по не́бу в полуночный час.
15 Объят изумлением чудным, смотрю я
На этот воздушный, большой Пантеон,
На этих богов-исполинов,
Безмолвно и страшно свершающих по́ небу путь.
Вот он, вот Кронион, владыка небесного царства!
20 Узнал я его белоснежные кудри,
Те славные, некогда целый Олимп потрясавшие кудри…
В руке он потухшую молнию держит,
В лице громовержца — несчастье и скорбь,
Но старая гордость с него не исчезла доныне.
25 Да, славное время то было, о Зевс,
Когда ты себе на потеху
Брал отроков, нимф, гекатомбы
И ими небесно себя услаждал!..
Но царствовать вечно нельзя и бессмертным,
30 И новые старых сгоняют,
Так некогда сам ты седого отца своего
И дяде́й — титанов согнал,
Отцеубийца-Юпитер!...
Узнал и тебя я, надменная Зевса супруга!
35 Ревнивой тоскою наполнено сердце твоё,
И очи большие твои потускнели,
И нет уже силы в лилейных руках,
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
40 Узнал и тебя я, Паллада-Афина!
Ни щит твой, ни мудрость, как видно, спасти не умели
От гибели гордых богов!
Узнал и тебя, Афродита,
Тебя, что была золотой и серебряной стала…
45 Хоть пояс волшебный ты носишь ещё и теперь,
Но с ужасом тайным гляжу на твою красоту я,
И если бы телом своим осчастливить меня
Ты вдруг пожелала, как древних героев, —
Я умер бы верно от страха!..
50 Богинею трупов ты кажешься мне,
Венера-Любитина!
Не с прежней любовью глядит тебе в очи,
Бесстрашный и гордый Арей.
И юноша Феб-Аполлон омрачился печалью:
55 Молчит его лира, та лира,
Что весело так на пирах олимпийских звучала.
Ещё молчаливо-грустнее Эфест. Да и как же
Не быть ему грустным? Ведь он, хромоногий,
Не будет уж Гебу cменять на пирах
60 И в кубки вливать торопливо
Спасителый нектар. — Давно уж умолкнул
Когда-то немолкнувший хохот богов…
Я вас никогда не любил, олимпийские боги!
Затем, что мне греки противны давно
65 И римляне мие ненавистны!
Но всё ж состраданье святое и горькая жалость
Сжимают мне сердце,
Когда я гляжу в вышину
На вас, позабытые боги,
70 Вас, мёртвые, ночью бродящие тени,
Непрочные, словно туман разгоняемый ветром.
Такие слова говорил я, и видимо глазу
Краснели воздушные образы в небе,
Взглянули в глаза мне они умирающим взглядом
75 И вдруг с небосклона исчезли.
Сокрылся и месяц за чёрною, новою тучей,
Запенилось бурное море,
И в небе зажглись победительно вечные звёзды.




Примечания

  1. Впервые(?) — в журнале «Русское слово», 1863, № 2, отд. I, с. 1—2 (Google).